pita
Advanced Member | Редактировать | Профиль | Сообщение | Цитировать | Сообщить модератору
Путина во многом можно обвинить, но вот обвинения в недемократичности глупы. Никакой демократии (в смысле власти народа) не было и при Ельцине, но того США (а значит и весь вассальный запад) поддерживали. Реально от России требуют совсем другой демократии - безоговорочного следования диктату США, которые озабочены вовсе не какой-то мифической демократичностью, а собственными интересами, прежде всего материальными.
Такая "демократия" - это орудие неоколониализма. На эту тему есть великолепная статья Панарина:
Постмодернистская политика: как побеждают компрадорские режимы
Цитата: В современном бессословном обществе, в котором различные общественные группы живут на виду друг у друга и свободно обмениваются информацией, у менее престижных групп появляются чувство зависти к более престижным и стремление им подражать. Иными словами, бессословное общество характеризуется определенным единством социокультурных стандартов — общим полем притязаний, которые, однако, для одних групп оказываются реалистичными, адекватными, а для других — менее достижимыми, но от этого не перестающими быть захватывающими. В этом смысле социология и социальная психология и говорят о разрыве между фактической социальной принадлежностью и желаемой , которую олицетворяют референтные группы. Городская молодежь является референтной группой для деревенской, которая во всем пытается ей подражать и по возможности — попасть в ее ряды; столичное население — для периферии, видящей в нем законодателей мнения и вкуса; представители передовых престижных профессий — для более массовых и непрестижных и т. д.
В глобальном масштабе происходит аналогичное выравнивание социокультурного поля мира (по крайней мере, в некоторых отношениях): жители менее развитых стран осваивают стандарты жизни высокоразвитых, которые становятся для них эталоном. Как расценить это явление? В традициях просвещенческого оптимизма оно может быть оценено положительно: как обмен "передовыми достижениями" и осуществление просвещенческо-модернизаторской миссии развитых в отношении отсталых и неразвитых. Но с точки зрения социокультурного реализма здесь можно увидеть источник ползучей катастрофы. В самом деле, оттого, что поле притязаний выравнивается по стандартам высокоразвитых стран, еще вовсе не следует, что выравниваются и соответствующие возможности. Статистика свидетельствует, что реальные экономические "ножницы" между центром и периферией мира не сокращаются, а увеличиваются. Следовательно, практика единого социокультурного стандарта плодит неврастеников — тех, кому уже никогда не примирить свои притязания со своим реальным опытом и реальным окружением. Возникает феномен массового социокультурного отчуждения — от своей профессии, своей социальной группы, принадлежность к которым начинает восприниматься как неудача или даже как знак отверженности. Не в этом ли источник деградации многих современных практик? Ведь одно дело, когда люди делают свое дело с огоньком, видя в нем смысл жизни, другое — когда они видят в нем проклятие отверженности. Покинутая земля, покинутые профессии, покинутая отчизна — вот результаты этого разрыва между фактической и референтной принадлежностью. Когда еще сохранялись иллюзии о быстром приобщении социальной периферии к достижениям социального авангарда, можно было считать, что, насаждая свои стандарты, авангард приобщает и возвышает. Именно так строилась "американская мечта", "советская мечта", а затем и "третьемировская мечта" о будущих равных возможностях и беспрепятственной достижительности. Но когда соответствующие иллюзии развеялись, то впору подумать, что "авангард" не столько приобщает, сколько соблазняет и развращает, насаждая у своих адептов иллюзорное, утопическое сознание, основанное на нереалистических ожиданиях.
...
Сегодня, по единым стандартам потребительского общества, Запад, и в первую очередь США, стал для многих референтной группой, с которой они готовы сличать свое поведение. Национальные элиты, не только концентрирующие в своих руках богатство и власть, но и олицетворяющие блеск и престиж, тем успешнее осуществляют свою власть над обществом, чем больше им дается роль добровольно ведущего — референтной группы, служащей для остальных предметом подражания. Глобальные эффекты появляются тогда, когда сами эти элиты видят свою референтную группу в лице передового Запада. Здесь и открывается поле для прозападного консенсуса между зачарованными элитами и следующими за ними массами. Элиты добровольно присягают Западу, массы готовы их в этом понять. На этом консенсусе и строится современная компрадорская политика. Когда произошла капитуляция в области культуры — отстраненность от опыта отцов, от национальной традиции в пользу заемной, — политическая капитуляция становится лишь вопросом времени. Таковы общие социокультурные корни и социально-психологические механизмы современной прозападной, в том числе проамериканской, глобализации. |
Добавлено:
Чем выше налоги, тем ниже заборы
Цитата: в: Экспансия государства в экономику не сделает ее неэффективной?
о: Я думаю, всем понятно, что после смуты 1990-х годов нужно было хоть какой-то порядок навести. Нынешним властям это, кажется, удалось. Что касается участия государства в самых прибыльных отраслях, то я всегда был противником приватизации той курицы, которая несет золотые яйца. Даже когда нефть стоила дешево, она давала устойчивый доход. Он мог существенно облегчить нам переход к рынку. Но наши власти предпочли продать эту курицу, неуклюже и по дешевке. Теперь покупают назад втридорога.
...
противопоставлять частную активность правительственной так же нелепо, как интересоваться у ребенка, кого он больше любит, маму или папу. А ведь именно это и произошло с нашими реформаторами в 90-е годы, когда они, взяв на вооружение ложно понятую концепцию "экономической свободы", за десять лет рыночных преобразований допустили стремительное обнищание подавляющего большинства населения страны и деградацию ее науки, культуры, образования и здравоохранения. Тогда, если вы помните, с легкой руки западных советников — впоследствии, правда, покаявшихся, — считалось верным даже утверждать, что в период рыночных реформ государства еще меньше должно быть в хозяйственной жизни общества, чем при достижении его, так сказать, рыночной "спелости". Россия оказалась едва ли не лучшей ученицей в исполнении такого порочного рецепта, и в результате ей приходится платить особенно высокую цену за переход к благосостоянию и свободе.
...
Самолеты — моя любимая тема. Это особенно яркий пример, когда мы заплатили за рынок и демократию утратой мощной высокотехнологической отрасли. Это ведь не "Жигули". "Ил-86" — прекрасный самолет. Он шумел немножко. Но все можно было поправить. Во всяком случае, была двойка лидеров — мы и США. Теперь тоже двойка осталась — европейские "аэробусы" борются с американскими "боингами". Причем не гнушаясь никакими средствами, включая государственные субсидии. Мы могли бы быть в этой тройке. И еще можем.
"Аэробус" был создан не в результате стихийной централизации капитала. Никакой "невидимой руки". Рука была очень даже видимая — встретились начальники шести государств ЕС и сказали: это же неприлично, у русских и у американцев есть самолеты, а мы что, хуже других? Давайте создавать! Ты будешь делать двигатели, ты — фюзеляжи. И получилось! И у нас здесь нет другого выхода, как сделать то же самое. Если Россия обеспечит хотя бы такую же государственную поддержку, какую получают "Аэробус" и "Боинг", то шансы есть.
...
в: Но в конечном итоге последние реформы все-таки удались?
о: Это смотря как их оценивать. Перенесите человека в Россию 1990 года и скажите ему, что сегодня валовой внутренний продукт такой же, как и тогда. Он бы с ума сошел. Прилавки-то не сравнить. Однако при этом только 20% граждан стали жить лучше, 30% — так же, а 50% — хуже. Это же все — смесь объективных данных и субъективных ощущений.
Вроде бы есть завидный рост, увеличиваются валютные резервы, растут доходы населения и снижается инфляция... Но все это только "в среднем". Многое тревожит. Я вижу четыре ключевые проблемы. Во-первых, продолжается "примитивизация" экономики: мы все больше зависим от продажи сырья. Во-вторых, так и не обновляется вконец обветшавшая инфраструктура — дороги, трубопроводы, жилой фонд и прочее. В-третьих, плоды сумасшедшего нефтедолларового потока распределяются в стране по ухудшенному латиноамериканскому варианту. Наконец, самое плохое: общая эффективность экономики ниже, чем в советские времена. А теперь давайте вспомним, зачем мы начинали перестройку и реформы: мы хотели повысить производительность, экономичность, сделать товары качественнее, дешевле и разнообразнее и благодаря этому поднять общий уровень жизни. И что получилось? Вместо посредственных готовых изделий — почти никаких, энергоемкость растет, фондоотдача падает, инновационная активность почти на нуле... В страшном сне такое нельзя было вообразить. |
|
Рыжеет что ли от смеха седина на яйцах? 
