В своем глазу не видим и бревна?
Очередная история о том, как финские органы опеки без суда и следствия отобрали детей у русской матери, вновь взволновала общественность и правозащитные организации нашей страны. Россияне готовы вступиться за соотечественников, которых, по сути, незаконно разлучили со своими чадами за границей, бойкотируя финские товары и устраивая митинги у посольства страны-обидчицы. Не остаются в стороне от решения проблемы МИД России и детский омбудсмен Павел Астахов. Однако Госдумой уже принят в первом чтениизаконопроект о социальном патронате, который не так уж и отличается от финского.
Ругая ювенальную юстицию, возмущенные родители, пострадавшие от рук органов опеки зачастую говорят о геноциде россиян в скандинавских странах, о том, что детей у них отбирают только потому, что они русские. Но не стоит забывать, что сотрудники социального патроната в той же Финляндии забирают детей и у своих сограждан. Так, по данным правозащитника, доктора общественно-политических наук, доцента социологии права университета Хельсинки Йохана Бекмана, на сегодняшний день в Финляндии из кровных семей изъято порядка 18 тыс. детей. Да и проблема эта присуща не только Финляндии. Ювенальная юстиция сегодня держит в страхе родителей порядка 193 стран, а с принятием законопроекта №42197-6 "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам осуществления социального патроната и деятельности органов опеки и попечительства" примется и за Россию, опасается лидер международного общественного движения "Русские матери" Ирина Бергсет. Разделяют ее опасения и эксперты в области права.
"Тот социальный патронат, который сейчас внедряется в России, на мой взгляд, создан как раз по финскому образцу", — считает руководитель Общественного центра правовых экспертиз и законопроектной деятельности Ольга Леткова. По ее словам, преемственность финской модели означает, что органы опеки и попечительства получат неограниченную власть. Законопроект их статусом органов исполнительной власти субъекта РФ, поэтому теперь решение о том, изымать ребенка из семьи или нет, службы опеки будут принимать в каждом конкретном случае самостоятельно, без дополнительных согласований, руководствуясь своим видением "нормальной" семьи. Принять решение об изъятии ребенка из семьи они смогут и до назначения социального патроната, и во время надзора, и после. Но самое страшное – подконтрольной службам опеки, согласно размытым формулировкам законопроекта, станет практически любая семья. "Если родители своими действиями или бездействием препятствуют нормальному (!) воспитанию и развитию ребенка семья признается социально опасной и может быть подвергнута социальному патронату – гласит документ. Но что такое "нормальное" воспитание и развитие нигде не сказано. Это будут решать органы опеки и попечительства", — пояснила эксперт.
По ее словам, законопроект нарушает принцип невмешательства кого-либо в дела семьи, установленный в статье 1 Семейного кодекса РФ. Конституционный Суд РФ в своем определении от 26.05.2011 N 875-О-О указал, что, данный принцип является конкретизацией положения статьи 38 Конституции РФ о защите государством семьи, материнства, отцовства и детства. Таким образом, нарушение этого принципа вступает в противоречие не только с семейным законодательством нашей страны, но и не соответствует Конституции РФ.
Также, по мнению Ольги Летковой, социальный патронат, который так настойчиво пытаются внедрить в России, вовсе не система помощи, а представляет собой систему неких предписаний о том, как надо воспитывать и содержать ребенка. "Патронат предполагает лишь социально-педагогическую и методическую, а не реальную помощь семье, оказавшейся в трудной жизненной ситуации. Кроме того, все деньги (а это приличная сумма в 730 млн рублей), предусмотренные на реализацию законопроекта, будут направлены на оплату работы надзирателей за семьями (самим семьям не выделяется ни копейки). Примечательно, что зарплата сотрудников социального патроната будет напрямую зависеть от того, сколько семей они признают находящимися в социально опасном положении", — разъясняет собеседница агентства содержание документа.
По ее словам, вся система, прописанная в законопроекте, очень схожа с реализуемой в скандинавских странах. А ведь именно этот прототип привел к жутчайшим случаям изъятия детей по самым абсурдным основаниям, которые сегодня широко обсуждаются.
"В скандинавских странах тоже есть социальные работники, которые надзирают за семьями, после чего пишут рапорты. А дальше на основании этих рапортов, как утверждают правозащитники, почти из всех семей, над которыми был установлен социальный патронат, дети в итоге рано или поздно изымаются", — рассказывает эксперт.
Это подтверждает и координатор проектов Ассоциации родительских комитетов и сообществ "АРКС" Анна Кисличенко, которая отметила, что по статистике от 96% до 100% случаев общения с органами опеки в Финляндии заканчиваются изъятием ребенка и помещением его с приемную семью. По словам правового эксперта, российский законопроект тоже содержит положение, в котором прямо указано: "В случае возникновения достаточных оснований для лишения или ограничения родителей (одного из них) родительских прав во время осуществления социального патроната или по завершении установленного срока его осуществления орган опеки и попечительства обязан (!) предъявить иск в суд о лишении родителей (одного из них) родительских прав либо об ограничении их (его) в родительских правах".
Данное положение усугубляется тем, что в России суды (пока еще общей юрисдикции, а не ювенальные), в большинстве случаев удовлетворяют требования органов опеки о лишении родительских прав, тем более, если родители отказываются сотрудничать с опекой. Правда, пока у соответствующих служб нет законных оснований просто войти в семью и надзирать, выискивая поводы для предъявления претензий. Но документ, рассматриваемый Госдумой, такое право им как раз предоставляет, и, по сути, кроме этого, ничего нового в себе не несет.
Защитники законопроекта утверждают, что социальный патронат – добровольная мера, которая может быть назначена только по согласию родителей, но никак не в принудительном порядке. И действительно, по словам Летковой, такая норма в законе содержится. "Но если мы почитаем дальше, то увидим, что в случае, если родители отказываются от патроната, он может быть назначен по решению суда, то есть принудительно. Кроме того, социальный патронат назначается в том случае, если не установлены достаточные основания для ограничения или лишения родителей (одного из них) родительских прав. Это означает, что при отказе родителей (одного из них) подписать заявление о добровольном назначении социального патроната, органы опеки и попечительства могут направить в суд иск о лишении или ограничении родительских прав, а если суд не найдет к этому оснований, то назначит соцпатронат принудительно. То есть, ни о какой добровольности нет и речи. Наоборот, многие родители действительно сами будут писать заявления, лишь бы не лишиться родительских прав" — поясняет правовой эксперт схему, заложенную в документе.
Сегодня предлагаемая законопроектом схема уже работает в нескольких регионах России в порядке эксперимента, и собеседница агентства предлагает на практике посмотреть, как работают и чем руководствуются там службы опеки. Не сделали ремонт, недостаточная площадь квартиры, мало продуктов в холодильнике, у ребенка не поглажена одежда… Все это, по словам главы Общественного центра правовых экспертиз и законопроектной деятельности, вполне может стать веским основанием для прихода в семью "спасателя" в лице сотрудника социального патроната. Но что могут эти люди, кроме того как давать предписания? Согласно законопроекту – не много.
"Социальный патронат – форма осуществления органами опеки и попечительства индивидуальной профилактической работы, направленной на предотвращение утраты родительского попечения путем оказания семье, находящейся в социально опасном положении, социально-педагогической, медико-психологической помощи, помощи в воспитании, развитии и защите прав несовершеннолетнего. И все! Но вся эта помощь уже предусмотрена в законе об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних. Ничего нового документ не привносит и никакой реальной помощи не предусматривает", — считает Ольга Леткова.
Директор Института демографической безопасности, вице-президент и соучредитель Межрегионального Фонда социально-психологической помощи семье и ребенку Ирина Медведева отмечает, что обсуждаемый законопроект предполагает профилактику сиротства. Но на Западе, по словам Медведевой, родители уже так боятся служб опеки, что попустительствуют любому, даже самому отвязанному поведению своего ребенка, потому что боятся, что иначе его просто отберут. Тем самым и создается ситуация, реально препятствующая "нормальному" развитию ребенка, полагает она.
В том, что документ, находящийся в Госдуме, должен быть принят, сомневается и детский омбудсмен Павел Астахов. "Благая в своей основе идея установления социального патроната (сопровождения, поддержки, опеки, заботы) над неблагополучной семьей может превратиться в абсолютный антипод, создавая правовые возможности для произвольного вмешательства государственных органов в семью на основе субъективных оценок и нарушения установленного ч. 1 ст. 63 Семейного кодекса РФ преимущественного права родителей на воспитание своих детей перед всеми другими лицами", — считает уполномоченный.
По его словам, здравая идея воплощена в нашем законопроекте в крайне непродуманных формулировках, предоставляющих возможность государственного вмешательства в семью на основании субъективных оценок органов опеки и попечительства, по первому обращению, в том числе от самих детей в возрасте старше 10 лет. В законопроекте используются неопределенные, допускающие неоднозначное толкование термины: "семья, находящаяся в социально опасном состоянии", "несовершеннолетний, находящийся в социально опасном положении", "нормальное воспитание и развитие", "отрицательное влияние на поведение" несовершеннолетнего, "достаточные" основания для ограничения или лишения родителей (одного из них) родительских прав.
"Отсутствие четких определений этих ключевых терминов, определяющих судьбы детей и их родителей, неразработанность объективных критериев их оценки могут повлечь необратимые для семьи последствия, привести к ее окончательному разрушению, обречь детей на сиротство. Такие "сырые" законодательные формулировки способны вновь сделать многие семьи заложниками субъективного мнения конкретного чиновника из муниципальных органов опеки и попечительства. Такая практика уже доказала свою несостоятельность, а "усмотрение" опеки часто становится главной проблемой в разрешении ситуации с проблемной семьей", — утверждает Павел Астахов.
Поэтому, прежде чем отправить законопроект на следующее чтение, по мнению детского омбудсмена, его необходимо серьезно доработать и, главное, – вынести на максимально широкое обсуждение с участием родительской общественности. В законе необходимо предусмотреть максимально детализированный механизм (буквально алгоритм) всех действий чиновника, осуществляющего вмешательство в семью, считает он.
Согласен с Астаховым и Уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений Бунимович: законопроект определенно должен быть доработан. Пока же он представляет собой лишь набор благих намерений, считает московский детский омбудсмен.
"В Законе должны быть четко прописаны и установлены надежные гарантии защиты семьи от произвола и злоупотреблений со стороны чиновников, — отмечает Астахов. – Его принятие в имеющейся на сегодняшний день редакции может лишь усугубить и так нелегкую ситуацию с российскими семьями, испытывающими проблемы материального, социального и просто человеческого плана и нуждающимися не в деструктивном вмешательстве, а в конструктивной помощи и действенной поддержке государства"
|
